В любой стране есть места, которые веками слывут в народе дурными, проклятыми Их обходят стороной, не решаясь туда заходить даже днем. С теми, кто случайно оказывается там, происходит нечто странное: то память у человека отшибёт, то привидится ему что-то, то водит людей по кругу до изнеможения какая-то сила.
В России в старину считали, что хозяйничают здесь лешие, русалки да болотные кикиморы, они-то и наводят морок на людей. Современные ученые, обследовавшие некоторые из этих мест (называемых ими геопатогенными зонами), полагают, что в них на самочувствие человека влияет электромагнитное поле Земли.
А вот странные явления, происходящие в одном из урочищ Новгородской области, в так называемом Демянском котле, наука пока объяснить не может.
Поведал о них нашему автору конструктор и художник, коллекционер и путешественник Юрий Иванович Николаев. Автор сразу предупреждает: Юрии Иванович не страдает расстройством психики, мистикой не увлекается, а к потусторонним силам относится весьма скептически...
"О Демянском котле я впервые узнал в 1970 году, когда друзья, вернувшиеся из агитпохода, дали прослушать магнитофонную запись рассказа местной жительницы. Та говорила о жестоких боях, сожжённых деревнях, о незахороненных останках наших бойцов и плакала.
Поехал я в те места летом следующего года. От Демянска по отвратительной дороге добрался до деревушки, от которой остался лишь один дом. Живущие в нём старики указали путь к месту, где в 1941 -1942 годах проходила линия обороны. Прошагав четыре километра, я вышел на большое болото.
Вокруг, куда ни глянь, валялись ржавые каски, винтовки, снаряды, пулемётные ленты. Те, кто здесь воевал, лежали рядом. Их было невероятно много. На болоте, у валунов, у речки, в лесу, окружавшем болото, натыкался я на человеческие кости и черепа. Увиденное потрясло меня чрезвычайно.
Столько лет прошло после войны, столько памятников понаставили, каждое 9 Мая заявляем, что никто не забыт, а тут лежат наши солдатики, белея костями, и никому до этого дела нет. Начал я собирать материалы о военных действиях 2-й ударной армии, которая воевала в этих местах, оказавшись в окружении.
Разыскал ветеранов. От них узнал, что полегло на этом пятачке более десяти тысяч только наших солдат. И гибли они не только от пуль и снарядов, от мин и бомб: кто-то замёрз, кто-то скончался от страшного голода, кого-то съели каннибалы, которых, в свою очередь, растерзали бойцы. Словом, горя, ненависти, боли, отчаяния, страха было в Демянском котле через край. Стал я туда приезжать каждый год: один и с друзьями, потом подросли сыновья, племянники.
Что могли - захоронили, поставили три самодельных памятника. Собранное оружие, каски, медальоны передали в музеи Москвы и Ленинграда. Сам не могу объяснить почему, только тянуло меня в Демянский котёл. Хотя каждый год со мной, да и с другими людьми приключалось нечто такое, что должно было отпугнуть нас. Расскажу лишь о нескольких случаях.
Началось всё в мой первый приезд. Именно тогда, проходя по болоту, я заметил, что на одном и том же участке меня преследует чей-то взгляд. Оглянешься - никого, отвернёшься -вновь кто-то спину буравит. Чувствуешь взгляд на протяжении двухсот метров, дальше всё пропадает.
Не желая выглядеть смешным, я никому не говорил об этом, правда, старался обойти тот участок болота. А в 1989 году в лагерь прибежал мой племянник и сообщил, что на болоте за ним кто-то следил: "Я никого поблизости не видел, но наша бесстрашная лайка так перепугалась, прижалась к моим ногам и стала жалобно повизгивать”.
Тогда, от греха подальше, запретил я ребятишкам ходить в одиночку.
В сентябре 1976 года я собрался поехать в Демянский котёл вместе с другом Юрой, заядлым туристом. Поскольку я должен был задержаться в Москве, мы договорились, что он выедет на день раньше, отыщет место лагерной стоянки и будет там меня ждать. 18 сентября я добрался до лагеря к одиннадцати часам утра.
Юрий, вылезший из палатки, был явно чем- то напуган, скороговоркой он стал рассказывать о событиях прошедшей ночи, при этом губы его дрожали.Юрий добрался до указанной мною деревни, расспросил у местных жителей, как пройти к лагерю, и отправился в путь.
Пока было светло, он шёл по лесу медленно. То и дело попадались блиндажи и окопы, которые он осматривал, да и под ногами "железа” достаточно. Когда начало смеркаться, Юрий понял, что заблудился. Долго кружил, пока не наткнулся на старую танковую колею, приведшую его в сосновый бор.
От бора до лагеря расстояние небольшое, но, так как совсем стемнело, Юрий решил заночевать в бору, а утром идти к лагерю. Поставил небольшую палатку, разложил костерок, стал устраиваться на ночлег. Спустя некоторое время почувствовал необъяснимую тревогу. Потом подкрался страх Юрий, человек неробкого десятка, пытался убедить себя, что ему, крепкому парню, вооружённому топором, не раз ночевавшему в одиночку в лесу, нечего бояться, но страх становился всё сильнее. Схватив в охапку вещи, Юрий бросился бежать. Когда подошёл к лагерю, стало легче, но заснул он только на рассвете.
Выпив чаю и посмеявшись над ночными страхами Юрия, мы решили пойти на дальнюю речку, куда я собирался давно.
Отойдя несколько метров от лагеря, мы увидели на траве два пучка коротких серебристых нитей. Я взял их в руки, нити были шелковистые и совсем невесомые. "Брось, - сказал Юрий, - что ты берёшь всякую дрянь!" Но я продолжал рассматривать, пытаясь понять, как нити попали сюда: трава вокруг была несмятой.
Затем мы подошли к болоту. Я сразу увидел хорошую винтовку, а Юрий нашёл снаряд, который хотел увезти в Москву как сувенир. Мы сфотографировали друг друга с находками, и я посмотрел на часы - 12.08. Что случилось дальше, никто из нас не помнит.
Очнулись мы в зарослях камыша высотой выше человеческого роста. Было уже 16.15. Голова гудела у обоих, как с похмелья, хотя пили мы только чай. Ломая камыш, вышли к огромному валуну. Когда я влез на него и огляделся, глазам своим не поверил... Камыш был вытоптан только в месте, где мы пришли в себя, да по пути к валуну, а вокруг он стоял стеной
Получалось, что нас перенесла в заросли камыша некая неведомая сила... Куда подевались винтовка и снаряд - непонятно. Пытались вспомнить, как мы сюда попали и где наши находки, но безрезультатно. Чувствовали мы себя так, как будто кто-то нас здорово одурачил.
До темноты ещё оставалось время, решили дойти до желанной речки. Продираясь сквозь камыши, вышли к реке. Место это было мне знакомо, мы сюда приходили за водой. Метрах в ста от речки возвышается бугор, а на нём - тот самый бор, откуда убежал Юрий. Только мы пошли к бору, началась какая-то чертовщина.
Доходишь до определённой черты и дальше не можешь сделать ни шагу: ноги напиваются тяжестью, тело цепенеет и, что самое мерзкое, охватывает такой ужас, от которого волосы встают дыбом, по всему телу испарина выступает. Смотрю на Юру, с ним тоже что-то творится неладное. Молча повернули обратно, спустились к реке, сразу отпустило, только дрожь в коленках.
Стали думать, что же это нас, здоровых мужиков, побывавших в разных переделках, так могло напугать. Единственный вывод, к которому мы пришли - нас караулит медведь. Принялись стучать в котелок, орать дурными голосами, в ответ - ни звука.
Пробуем ещё раз подняться на бугор, та же картина. После третьей попытки махнули рукой и пошли в лагерь. Пока дошли до палатки, успокоились. Перешли речушку у лагеря и отыскали блиндаж, который я в прошлый раз заприметил, он находился метрах в ста от речки. А как вылезли из блиндажа, поняли, что потеряли ориентацию.
Полез я в карман за компасом, а там пусто. И Юра компас потерял. Ну уж такого ни с ним, ни со мной за десять лет ни разу не случалось. Хорошо, Юра занимался спортивным ориентированием. По одному ему известным приметам нашёл он дорогу в лагерь, но плутали мы всё же больше часа. А как подошли к болоту, опять чей-то взгляд упёрся в спину.
Поужинали. Когда совсем стемнело, заметили: горит торфяной слой на болотце, что протянулось междулагерем и ближней речкой. Днём было ветрено, и гари мы не ощущали, а к ночи ветер стих, и мы увидели, как гаснет наш костёр. Слой угарного газа поднимался всё выше и начал заполнять ложбинку, где стояла палатка. Мы поняли, что если уляжемся спать, то уже не проснёмся. Идти же ночью по бездорожью в деревню было и вовсе безумием.
Залезли на огромную сосну и привязали себя к ветвям. Было это около двенадцати часов ночи. Луна большая - всё видно хорошо. Прошло минут десять, раздался звук, напоминающий лай собак, и к реке, минуя нашу палатку, прошла стая кабанов. Потом медленно прошествовал здоровенный лось. Сказочная ночь, сказочные гости, только вот хозяева сидят на дереве.
Внезапно раздался треск: это взрывались патроны на горящем болоте, а затем неожиданно вспыхнул сухой куст, росший у самой реки, но огонь быстро погас, и куст стал дымиться. Не знаю почему, но куст этот приковал моё внимание. Я вгляделся в клубы дыма и изумился. А Юра, тот и вовсе чуть не упал с дерева. Представьте себе такую фантастическую картину.
Дым, поднявшись от куста вверх, затем опускался к реке, превращаясь на наших глазах в призрачную человеческую фигуру, которая, плавно шевеля руками, двигалась над водной гладью и исчезала в том самом сосновом бору, куда днём нам так и не удалось попасть. Затем куст "выдыхал" другую порцию дыма, и всё повторялось.
Конечно, обладая фантазией, в клубах дыма можно увидеть что угодно, но, могу поклясться чем угодно, это были человеческие фигуры. Их возникновение и шествие мы с Юрой наблюдали почти час, за это время сотня призраков ушла в сосновый бор.
К четырём утра ветерок разогнал угарный газ, мы спустились вниз и завалились спать. Позже, когда сели обедать, к нам пришёл мужичок, с которым Юра познакомился в деревне и у которого узнавал дорогу к лагерю. Своё появление он объяснил беспокойством за Юру, дескать, пошёл на болото новый человек, а туда без оружия лучше не соваться, место здесь дурное. Мы не стали рассказывать ему о своих приключениях, но спросили, что он подразумевает под "дурным" местом.
Мужик смущённо усмехнулся: "Приезжала тут до вас молодёжь, ни в Бога, ни в чёрта не верящая... Всё награды да оружие немецкое искали. Так вначале кто-то их дружка чуть не придушил на болоте, потом в полночь кто-то повадился приходить к ним из бора, так они со страху не только из автомата палили, но и гранаты бросали. И вскоре сбежали".
Мы не стали больше расспрашивать его, хотя потом пожалели. Старожилы много знали о том, что творится на болоте и в бору, а теперь уже и спросить не у кого.
Часто в тех местах происходило что-то необыкновенное, предупреждающее об опасности. Помню, как в 1984 году приехал я туда с детьми и племянниками. 22 июня мы поставили ещё один памятник нашим солдатам. Затем племянники убежали на болото, а я с семилетним сыном Сашей остался в лагере.
Вдруг к палатке подлетела стая крупных бабочек. Я удивился их появлению - таких бабочек можно встретить только на юге, здесь же они мне никогда не попадались. Бабочки, покружившись, вдруг облепили меня и сына. Мы, не трогая их, сфотографировали друг друга. А мне почему-то пришла в голову мысль, что это не к добру. Затем бабочки, как по команде, поднялись и полетели в сторону того самого соснового бора.
Через полчаса вернулись племянники. Один из них нашёл патроны и гранату с ржавым взрывателем. Я в машине такие игрушки не вожу. Забрал у ребят три патрона и взрыватель, положил в консервную банку и поставил в костёр. Когда раздалось четыре взрыва, мы подошли к костру. И тут внезапно прозвучал ещё один взрыв. Я почувствовал боль на лице и услышал крик сына. Взглянув на него, увидел, что через его футболку струйками бьёт кровь.
В тот день мы достали из тела Саши 38 мельчайших осколков. Ещё один, попавший в глаз, извлекли врачи во время операции. А некоторые осколки видны на руках сына до сих пор. Досталось и мне. Один осколок пробил правую щёку и сломал зуб, другой попал в правое веко и до сих пор там. Спустя некоторое время, когда напечатали фотографии с бабочками, мы заметили, что бабочки на мне и Саше сидели в тех местах, куда позже попали осколки».